Скорое ужесточение политики в отношении Китая можно было предвидеть еще на этапе предвыборной кампании 2021 года: в программах партий, которые имели хорошие шансы на вхождение в правящую коалицию, главному азиатскому партнеру ФРГ было уделено необычно много внимания. Прежде всего это касалось предвыборных программ «зеленых» (их кандидат Анналена Бербок сформулировала суть будущей политики как Dialog und Härte — «диалог и жесткость»), свободных демократов и — в меньшей степени — СДПГ.
Наивность осталась в прошлом
Позиции политических партий в полной мере отражали взгляды немецкого общества: согласно результатам опроса, проведенного институтом социальных исследований и статистического анализа Forsa в августе 2021 года, 58% граждан выступали за то, чтобы федеральное правительство заняло более жесткую позицию в отношении Китая, даже если это будет иметь негативные последствия для экономических отношений двух стран.
По итогам выборов в бундестаг новый кабинет сформировали социал-демократы, представители СвДП и «зеленые» («светофор» — по традиционным цветам вошедших в правительство партий), а в коалиционном договоре, подписанном в декабре 2021 г., было заявлено, что кооперация с Китаем, названном в документе партнером, конкурентом и системным соперником Германии, будет строиться только на основе соблюдения прав человека, международного права и принципов справедливой конкуренции и вскоре правительство разработает China-Strategie — новую стратегию в отношении Китая, которая станет частью единой европейской стратегии.
Правящая коалиция решила дистанцироваться от прежнего курса Ангелы Меркель, утверждая, что подход Wandel durch Handel («изменения через торговлю»), прочно вошедший в германскую внешнюю политику еще в 70-х годах прошлого века, больше не работает. Эта стратегия была частью «восточной политики» Вилли Брандта и предполагала, что наращивание экономического взаимодействия с автократическими режимами ведет к их постепенной демократизации, принятию «западных ценностей» и открытию рынков. Однако осенью 2021 года сама Меркель признала, что «Германия поначалу была слишком наивной в некоторых сферах кооперации с Китаем».
Казалось бы, мощным катализатором ужесточения позиции в отношении Китая должно было стать российское вторжение в Украину. Спустя несколько дней после начала войны канцлер Шольц в своем выступлении перед бундестагом провозгласил начало «новой эры» в германской внешней политике, в которой больше нет места былой наивности. И тем не менее ряд германских политиков и представителей бизнеса отказываются проецировать стратегическое фиаско в отношениях с Москвой на Китай. Да, говорят они, «изменения через торговлю» провалились в России, но Китай — это совсем другое.
Трудности партнерства
Даже в условиях, когда новый внешнеполитический курс официально зафиксирован в правительственном соглашении, а «китайская стратегия» готовится где-то в недрах германского МИДа, не совсем понятно, как будет реализовываться эта политика. Коалиция «светофор» впервые за десятилетия германской истории сформирована тремя партнерами, и принятие решений в ней требует нового подхода и взвешенной координации. Долгое время коалиции формировались по принципу «старший партнер + младший партнер» (за исключением т. н. «больших» коалиций двух «народных» партий), как говорят в Германии, Koch und Kellner — повар и официант. В таком правительстве многие решения диктовались старшим партнером и лично канцлером; в частности, при Меркель политика в отношении Китая была канцлерской политикой. В «светофоре», предполагающем партнерство на равных, такое поведение угрожает стабильности и самому существованию коалиции, однако приходится констатировать, что спустя почти год после создания новый кабинет все еще не «сработался».
В октябре Шольц применил так называемое Machtwort — последнее слово канцлера — для решения спора относительно продления сроков работы германских АЭС, после чего местная пресса назвала ситуацию в коалиции «повар и два официанта», имея в виду министра экономики Роберта Хабека («Союз 90»/«зеленые») и министра финансов Кристиана Линднера (СвДП).
Чуть позже Шольц одобрил продажу доли акций Гамбургского порта китайской государственной компании COSCO, речь шла о части акций оператора одного из портовых терминалов, и правительство настояло на сокращении доли с 35% до 24,9%, при этом свободные демократы и «зеленые» требовали запрета сделки, в результате внутри «светофора» разгорелся конфликт, грозящий правительственным кризисом.
Партнеры по коалиции выражают опасения, что социал-демократы и сам Олаф Шольц не вынесли уроков из отношений с Москвой, которые ввергли Германию в энергетическую зависимость, и рискуют повторить ошибку в отношениях с Китаем, создавая угрозу для критической инфраструктуры страны. Проблема совсем не нова: ФРГ давно является центром притяжения китайских капиталовложений, и инвестиции в германские — главным образом в высокотехнологические компании — неуклонно росли с середины 2000-х гг., достигнув пика в 2016 г., когда Китай приобрел 390 компаний, более 40% которых были промышленными предприятиями.
Именно тогда состоялись резонансные поглощения производителя робототехники Kuka, подразделения Osram, выпускающего осветительное оборудование, и машиностроительной компании Krauss-Maffei, которые заставили немцев (впрочем, несколько запоздало) бить тревогу и говорить об угрозах технологической безопасности страны. Появление в 2015 г. стратегии «Made in China 2025», призванной превратить Китай в индустриального лидера посредством модернизации и диджитализации десяти ключевых отраслей, в которых он напрямую конкурирует с ФРГ, лишь усилило обеспокоенность германского правительства. Уже в 2017 г. оно ужесточило подход к проверке иностранных инвестиций, а в 2018 предотвратило продажу 20% доли оператора электросетей 50Hertz, которые были выкуплены государственным банком KfW. Теперь партнеры по коалиции, в частности министр иностранных дел Анналена Бербок («Союз 90»/«зеленые») обвиняют Олафа Шольца в том, что он отступает от согласованного курса, единоличными решениями смягчая политику в отношении Китая и возвращая ее в русло «weiter so» («в том же духе»).
Цена зависимости
4 ноября канцлер Шольц впервые посетил Пекин с однодневным визитом и встретился с председателем КНР, генеральным секретарем ЦК КПК Си Цзиньпином, став при этом первым европейским лидером, побывавшим в Китае за последние три года. Несмотря на все изменившиеся обстоятельства и критику партнеров, Олаф Шольц привез в Пекин делегацию представителей крупного бизнеса, как это обычно делала его предшественница Ангела Меркель, за 16 лет своего канцлерства посетившая КНР 12 раз. Азиатский и главным образом китайский рынок буквально вытащили немецкую экономику из мирового финансового кризиса 2008 г., в 2021 г. Китай шестой раз подряд стал важнейшим торговым партнером Германии, а оборот их двусторонней торговли составил 246,5 млрд евро. Свыше 15% продаж концернов, входящих в немецкий биржевой индекс DAX-30, приходится именно на Китай, где расположены порядка 700 их дочерних предприятий. Для автогигантов Volkswagen и BMW этот показатель достигает 40% и 30%, производитель полупроводников Infineon получает в Китае 38% своего дохода, BASF — 12,5%. Все эти компании продолжали расти даже в разгар пандемии — именно благодаря бизнесу в Китае; неудивительно, что в ходе визита Шольца сопровождали представители BASF, VW, BMW, Siemens, Merck, Deutsche Bank, Adidas, Bayer и ряда других концернов.
Однако у экономической зависимости есть еще одно, более опасное измерение: Китай — не только рынок сбыта и привлекательный регион размещения производства, но и важнейший поставщик сырья, от которого буквально зависит будущее Германии, будущее с цифровой экономикой и низкоуглеродными технологиями. Согласно недавнему докладу института IW Köln, 45% германского импорта редкоземельных металлов и свыше 50% импорта магния приходятся на Китай, который также поставляет 65% сырья для производства европейских электромоторов и 50% сырья для ветряков и фотовольтаических батарей. Снижение зависимости от этих поставок будет означать не только необходимость поиска альтернативных экспортеров, но гарантированный рост издержек, поскольку китайское сырье еще и самое дешевое.
Исследование мюнхенского Ifo-Institut «Геополитические вызовы и их последствия для германской экономической модели» рассматривает несколько сценариев деглобализации и разной степени размежевания ЕС и всех западных стран с Китаем и приходит к выводу, что торговая война с Китаем будет стоить Германии в шесть раз больше, чем Брекзит. Вместо радикального разрыва отношений с важными торговыми партнерами баварские исследователи рекомендуют компаниям искать альтернативные рынки, постепенно снижая одностороннюю зависимость от стран с авторитарным режимом.
Для экспортоориентированной Германии решением могло бы стать заключение новых соглашений о свободной торговле со странами-единомышленниками, например, с США. Собственно, министр финансов Линднер еще в марте, после начавшегося военного вторжения в Украину, призвал вернуться к прерванным в 2016 году переговорам с США, адаптировав идею к новым обстоятельствам. С 2013 по 2016 гг. страны ЕС и США вели переговоры о создании трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP), однако они зашли в тупик по ряду позиций, а с избранием на пост президента Дональда Трампа сделка была похоронена. Теперь же о возобновлении переговоров после промежуточных выборов в США заговорили в Ведомстве федерального канцлера и в стане социал-демократической партии — занятно, ведь раньше СДПГ была в авангарде противников соглашения.
Новая действительность
Однако вернемся к визиту Олафа Шольца в Китай. Изменившаяся реальность требует от него одновременного решения множества задач, некоторые из которых противоречат друг другу, а некоторые вовсе не имеют решения. Германия очутилась в новом мире, где в Европе, едва оправившейся от пандемии, бушует полномасштабная война, надолго нарушившая привычный порядок вещей и сломавшая принципы международной безопасности, где больше нельзя пользоваться дешевым энергосырьем соседа, закрывая глаза на его преступления. В этих обстоятельствах для Шольца совершенно невозможно потерять еще одну опору германской экономической мощи — главного торгового партнера, а тем более, добровольно от нее отказаться. Китай изменился не меньше — это уже не оазис дешевой рабочей силы, а могучий конкурент, опасно сочетающий высокие технологии и авторитаризм, ужесточивший идеологический и политический контроль внутри страны и вступивший в жесткое противостояние с США. Повестка встреч Ангелы Меркель с китайским руководством из раза в раз содержала одни и те же проблемные вопросы: нарушение прав человека в КНР, недостаточная открытость рынка и дискриминационные нормы в отношении германских компаний. Тем не менее, особого прогресса в их решении не наблюдалось, но партнерство успешно развивалось. Меркель приложила немало усилий, чтобы финалом ее политической карьеры стало подписание Всеобъемлющего инвестиционного соглашения между Европейским союзом и Китаем (CAI). Оно было подписано 30 декабря 2020 года, однако в мае 2021 Европарламент принял решение о заморозке ратификации соглашения на фоне преступлений против человечности в регионе Синьцзян. Шольц прекрасно осознает, что вопрос о правах человека теперь не пустая часть протокола, что и Китай, и мир изменились — об этом он, кстати, написал в своей программной статье «Мы не хотим разрыва с Китаем, но и не можем чрезмерно от него зависеть», опубликованной накануне поездки. Тем не менее, создается впечатление, что пока он делает прежде всего то, что ему понятно, а укрепление экономических связей и новые сделки с Китаем — номер один в его списке доступных решений. Да, на переговорах в Пекине были подняты все обязательные политические темы: права человека, недопустимость применения ядерного оружия, осуждение российской агрессии и ситуация вокруг Тайваня, но они явно остались в тени двенадцати германских топ-менеджеров и их интересов.
Бизнес на распутье
10 ноября в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung вышла статья, написанная руководителями восьми крупнейших германских компаний, в том числе BASF, Siemens, Merck, Bosch и Schaeffler. Они считают неверным рассматривать отношения с Китаем только с точки зрения противостояния политических/ценностных систем и предостерегают от поспешного отказа от партнерства, поскольку китайский рынок обеспечивает рабочие места множеству немецких граждан. В то же время они выступают за новую стратегию, которая бы сочетала снижение зависимости и укрепление технологического лидерства Германии с продолжением диалога с Китаем. Учитывая степень сращивания германского бизнеса с китайским рынком, которое годами культивировало федеральное правительство, позиция топ-менеджеров объяснима: в ней есть доля отчаяния и нормальное желание коммерсанта не отказываться от прибыли.
Крупные отраслевые объединения ФРГ, в первую очередь, Федеральное объединение немецкой промышленности (BDI) давно обращают внимание политиков на проблему чрезмерной и односторонней зависимости от Китая и последовательно призывают к более активному освоению альтернативных рынков. Немецкое объединение торгово-промышленных палат (DIHK) признает, что Китай по-прежнему является важным экономическим партнером, однако сотрудничество с ним сопряжено с высокими рисками. «Не существует такой независимости от Китая, которая не повлекла бы за собой потери для нашего благосостояния», — утверждает глава организации Мартин Ванслебен, но и он настаивает на необходимости диверсификации германской экономики. Бизнес приводит более понятные ему практические доводы: Китай не смог принять не только демократические ценности, но и глобальные экономические правила игры. Несмотря на долгие годы партнерства с западными странами и членства в ВТО, протекционизм в стране лишь усиливается, а асимметрия углубляется: для зарубежных, в том числе, немецких компаний действуют дискриминационные стандарты, доступ на рынок предполагает трансфер технологий, а участие в инфраструктурных проектах по-прежнему практически невозможно, в то время как для Китая — до недавнего времени — доступ к европейской инфраструктуре и высокотехнологичным компаниям был полностью открыт.
Диверсификация ради безопасности
9 ноября министр экономики Хабек запретил две сделки с участием китайских инвесторов, которые пытались приобрести изготовителя микрочипов Elmos и баварскую компанию ERS Electronic, производящую полупроводники. Министр объяснил этот шаг необходимостью обезопасить ключевые отрасли промышленности и заявил, что федеральное правительство создаст дополнительные препятствия поглощению высокотехнологичных компаний китайскими инвесторами. Накануне своего первого визита на Азиатско-тихоокеанскую конференцию немецкого бизнеса в Сингапуре Хабек дал несколько интервью, в которых вновь подчеркнул, что германская экономика остается открытой, однако это не означает, что руководству КНР будет позволено наращивать влияние в ее критических отраслях. Кроме того, он заявил, что необходимо снижать зависимость от китайского сырья, выстраивать альтернативные цепочки поставок и открывать новые рынки.
С этой целью кабинет планирует создать для бизнеса стимулы, в частности, реформировать механизм инвестиционных гарантий. В настоящее время 40% государственных гарантий направлены на инвестиции в китайскую экономику, теперь же гарантии для одной компании и одной страны будут ограничены тремя миллиардами евро, дальнейшие капиталовложения не будут иметь государственного покрытия, однако для инвестиций в не столь «популярные» рынки гарантии будут предоставляться на более выгодных условиях. Это должно побудить немецкие компании обратить внимание на развивающиеся страны и диверсифицировать зарубежные инвестиции.
Диверсификация стала центральной темой 17-й Азиатско-тихоокеанской конференции немецкого бизнеса, которая прошла 13–14 ноября, и которую помимо министра экономики в рамках своего азиатского турне также посетил канцлер Шольц. В своих выступлениях они дали понять, что Германия трансформирует свою торговую политику и заинтересована в поиске новых партнеров в Юго-Восточной Азии: с их точки зрения, регион обладает большим потенциалом для заключения новых торговых соглашений и расширения сотрудничества в сфере безопасности и климата.
Федеральное правительство обещает представить новую «китайскую стратегию» в первом квартале 2023 года, в процесс ее подготовки вовлечены сотни экспертов, проводятся консультации с учеными, представителями бизнеса и политиками других стран. Однако уже очевидно, что даже безупречный документ, который артикулирует новую конфигурацию германо-китайских отношений, не станет решением существующей проблемы, имеющей множество измерений. Время избегания прошло, и следует признать, что дебаты вокруг Китая обнажили вопросы, долгое время остававшиеся без ответа: Германии предстоит сделать тот самый шаг, с которого начинается путешествие в тысячу ли.
