Но вице-премьер Новак упустил из виду одну существенную деталь. Китайские компании уже досконально изучили «Восток ойл» в 2019 и 2020 годах, когда «Роснефть» вела охоту за инвесторами и, по признанию главного исполнительного директора (ГИД) компании Игоря Сечина, сделала предложения более чем тридцати зарубежным компаниям по всему миру.
Проект не привлек никого. Заявленные Сечиным показатели вызвали вполне обоснованные сомнения в их достоверности, и иностранцы не усмотрели в нем никакого коммерческого смысла.
Только две зарубежные фирмы, нефтетрейдер Trafigura и консорциум компаний Vitol и Mercantile & Maritime Energy Pte. Ltd, согласились войти в проект. Первая в начале 2020 года потратила 1,5 млрд евро собственных средств и 5,5 млрд взятых взаймы у банков, чтобы получить 10% компании-оператора «Восток ойл», а консорциум приобрёл 5% на необъявленных условиях. По мнению наблюдателей, трейдеры согласились на участие в проекте, когда им гарантировали определенные объемы нефти на реализацию. В 2022 году оба участника покинули проект, Trafigura продала свои акции никому не известной (явно подставной) гонконгской фирме NordAxis Ltd.
Солидных партнёров у «Восток ойл» так и не появилось. Может быть, с самим проектом что-то неладно?
В ноябре 2020 года Сечин представлял проект на аудиенции у Владимира Путина и обещал уже к 2024 году организовать экспорт нефти «Восток ойл» через Северный морской путь — 30 млн тонн в год! Правда, обещание это как-то не клеилось к сечинским рассказам, что первая очередь проекта включает нефтяной терминал «Бухта Север» мощностью всего 24 млн тонн в год. Главное доказательство перспективности всего начинания было представлено: хрустальный графин с тёмной жидкостью, которую ГИД «Роснефти» назвал уникальной по качеству легкой малосернистой нефтью из только что открытого Западно-Иркинского месторождения.
Сейчас уже понятно, что никаких 30 млн тонн экспорта в 2024 году проект не обеспечит. Чтобы вывезти столько нефти по Севморпути, нужно загружать минимум по одному танкеру в день, а такого количества свободных танкеров арктического класса нет ни у «Роснефти», ни вообще у кого-то на мировом рынке.
Обещание оказалось враньём. Да и терминала «Бухта Север» для отгрузки этой нефти тоже пока не существует, как нет и нефтепроводов, способных подавать туда такие количества нефти.
С перспективами добычи «Восток ойл» тоже далеко не всё ясно. Когда Сечин рассказывал Путину, что Западно-Иркинское имеет извлекаемые запасы свыше 500 млн тонн, суждение это основывалось на первичных данных из одной-единственной скважины. Специалисты понимают, что объем и форму залежи, как и потенциал извлечения нефти, по одной поисковой скважине определить невозможно.
Иными словами, налицо или полная некомпетентность руководителя нефтяной компании, или наглая ложь руководству страны.
Посмотрим данные по месторождениям, которые включены в проект.
Это, в первую очередь, Ванкорская группа месторождений — самая южная часть «Восток ойл». Промыслы не новые, добыча здесь падает: с рекордных 20,7 млн тонн в 2016 году она сократилась до менее чем 15 млн тонн, несмотря на разработку новых месторождений. Утверждения «Роснефти», будто Ванкор даст в 2024 году 25 млн тонн нефти, не подтверждаются.
Группа соединена с системой трубопроводов «Транснефти», нефть без проблем поступает на внутренний рынок и за границу, затратная переориентация потоков на север к арктическому побережью не имеет практического смысла, если не учитывать пиар-кампанию «Роснефти», то есть пропаганду усилий по загрузке Севморпути.
Вторая опора проекта — Пайяхское месторождение с залежами-спутниками. Извлекаемые запасы нефти здесь оценивались в 163 млн тонн. Однако Госкомиссия по запасам (ГКЗ) без всяких аргументов вдруг увеличила эту оценку до 1,2 млрд тонн, чему специалисты верить отказываются. (На отраслевых конференциях мне доводилось выслушивать полемику экспертов ГКЗ с геологами и признания этих экспертов, что по указаниям «сверху» они цитируют размер не запасов, а ресурсов, которые при дальнейшей геологоразведке имеют мало шансов быть признанными доказанными извлекаемыми запасами.)
Западно-Иркинское месторождение, откуда на президентский стол попал графин с нефтью, не могло похвастаться большими запасами, они оценивались менее чем в 12 млн тонн. Но в 2020 году та же ГКЗ стала безосновательно считать их равными 500 млн тонн по показателям той самой единственной скважины.
Участки проекта «Ермак», который тоже вошёл в «Восток ойл», когда-то принадлежали совместному предприятию ВР и «Роснефти», но иностранный партнер признал проект нерентабельным. Новые разведочные скважины оказываются пустыми.
Геологоразведочные работы на Восточно-Таймырских участках «Восток ойл» пока ощутимого результата не дали.
Заявления Сечина, что ресурсная база проекта (еще раз подчеркнем, что имеются в виду не доказанные запасы, а гипотетические ресурсы) составляет 6,5 млрд тонн, профессионалами не признаются. Запасы, по их оценкам, могут составлять от 0,9 млрд до 1,2 млрд тонн. При высоких геологических рисках и неполноте раскрытия данных «Роснефтью» экономика «Восток ойл» крайне сомнительна.
И иностранные инвесторы, включая китайские компании, не могут этого не понимать. Заявления Сечина, что проект к 2033 году обеспечит ежегодную добычу 115 млн тонн нефти, не выдерживают критики.
